— Вот, странно получается, — говорила Анфиса, сидя на кухне у Андрея Ивановича, потягивая кофе и закуривая сигаретой, — я точно помню, что ложилась спать, ни с кем не общалась в этот день, соседки не было сутки, в комнате у нас всегда музейный порядок.

— Скажи мне, Громова Анфиса Владимировна, как ты думаешь, можешь ли ты знать этого хулигана, который тебя пугает и убийства совершает?

— Ты думаешь, это один и тот же человек?

Капитан посмотрел во окно, за которым сгущались сумерки, но он не стремился включать свет, ему было комфортно с этой девушкой, такой хрупкой и беззащитной, такой с виду сильной и независимой, загадочной, но ужасно всего боящейся.

— Мне кажется, да, это один и тот же.

— Почему же?

— Интуиция, Анфиса Владимировна, интуиция, — Андрей продолжал смотреть в окно, держа одной рукой кружку с кофе, второй сжимая в кармане какую-то мелочь, вероятно, сдача с магазина. — Ты сильно испугалась? — спросил он глухо и как-то хрипло, будто боясь спугнуть птицу счастья, которая совершенно случайно села ему на плечо. Анфиса подняла на него свои зеленые глаза, спокойные, но как тихий омут, в которых скрывалась буря за этим спокойствием.

— Сильно, — шепнула она, достала очередную сигарету из пачки и подкурила. Свет от зажигалки осветил ее профиль, добавил блеска в глазах и потух, забирая с собой ясность мысли.

— Ты кури поменьше, а то заработаешь рак легких, — сказал поучительно Андрей, смотря уже не в окно, а на свою собеседницу.

— Ненавижу запреты, хватило за девятнадцать лет.

— Родители?

— Нет, — резко ответила она, но разъяснять ничего не стала, смотря в окно, за которым было уже темно, но фонари еще не зажигались.

— А что тогда? — Капитан не выдержал, поставл кружку на подоконник, а сам сел на пол, подставив к себе пепельницу, закурив и внимательно смотря на Анфису. Она собрала непослушные волосы на один бок, что смотрелось очень мило, глотнула кофе, посмаковала на губах, затянулась.

— Знаешь, случается в жизни, что встречаешь не тех людей. Спотыкаешься, а потом из-за одного человека не веришь никому, никого не подпускаешь… Вот со мой приблизительно такая история. Мы хорошо дружили, общались, гуляли, всегда были вместе. С детства. Любовь, свадьба, детям имена придумывали. Потом большой город, учеба, теперь много посторонних интересов, он перестал уделять мне время совсем, но при этом ревнова л жутко ко всем — к соседям по комнате, к прохожим, к преподавателям, а сам развлекался как хотел и где хотел. Вытягивал из меня всю энергию, все силы, — она крепко затянулась,- запрещал все на свете. И в один момент я решила свой характер проявить: татуировок наделала, косу обрезала до каре, кеды, сигареты и все в таком плане… Он начал беситься, мол, не любишь меня, любила бы — так н поступала… Но меня высушила эта любовь, постояный негатив губит чувства, это как поливать цветок прокисшим вином — цветок все равно завянет и не вырастет и не даст плоды. Я прост устала от этого, ушла. Но далеко уйти не получилось, мы живем на одном этаже....

Анфиса замолчала, докуривая спешно сигарету, но, потушив ее, она не продолжила раскрывать свои секреты.

— И кто же это? — после долгого молчания спросил капитан. на улице тем временем, зажгли фонари, лицо Анфисы осетилось блеклым светом, и теперь можно было разглядеть еле заметные капельки слез, растеквшихся по ресницам. Она пронзительно смотрела на Андрея, в ее глазах бушевал зеленый смерч из обиды, боли, гнева. Он увидел так ярко ее эмоции, что хотел отшатнуться, но понял, что ему всего лишь кажется, у девочки просто большая обида и страх перед ним. — Кто это, Анфиса?

— Это Глеб...